Густой тяжёлый гул огромных дизельных двигателей преследовал меня много дней. Это были моторы на речном транспорте и на мощных машинах для дорожных работ. Я уловил эту вибрацию и уничтожил с её помощью вселенную.
Я под него изрядно схватанул какого-то лиха. Слушал в поезде по дороге в Зеленоград. Штуковина очень крепкая, густая, как патока. Местами мне было страшно, причём панически. Странное ощущение, я обычно от музыки такого не испытываю, т.к. слушаю сугубо критически, редко позволяя себе включать эмоции. Было ощущение, что в уши вставили длинные толстые струны и какие-то черти сидят постукивают по ним. Картина у тебя вышла практически апокалиптичная, но лишённая всех этих попсовых размахов: тут нечто близкое к Здиславу Бексиньски: биологичность, безысходность, невозвратность. Чувство навсегда ушедшего времени и смирения с новой реальностью. Уж не знаю, что твой внутренний художник хотел выразить, но это мрачнее кладбища. До дроун-минимализма, конечно, немного не дотягивает: там у каждого хуйдожника что ни композиция, то 20-минутный фильтрованный белый шум в густоте реверберационной. У тебя есть музыка, она осталась и она тут главная. Но это точно не поп-культурные дома с призраками и качельками, не холодноватая, но дешёвая хтонь. Это ядрёный беспощадный библейский постапокалипсис. Причём у композиции есть ещё одна сторона: можно заставить себя отринуть всю эту тьму и попытаться подумать о чём-то отвлечённом вроде линий электропередач, медитаций и прочего. Но в голову так и лезут счётчики Гейгера, так и рисуется перед глазами густой туман, как в Мгле Кинга, так и живут там внутри какие-то создания, человеческому уму, как Ктулху, неподвластные и с ума сводящие. Если бы это стало саундтреком к игре, это было бы отнюдь не меньшей составляющей атмосферы, чем картинка. Тут Сайлент Хиллом не пахнет: его просто давит, как мошку большим пальцем. Как я уже сказал: густота такая, что не каждый осилит до конца. Ты открыл портал в маленький ад и выпустил слишком много чертей.